title

Дорогие друзья, если вам понравилась эта книга, обратите внимание и на другие произведения Андрея Жвалевского и Евгении Пастернак:

Правдивая история Деда Мороза

Бежим отсюда!

Время всегда хорошее

Я хочу в школу!

Гимназия № 13

Москвест

Типа смотри короче

Смерть мертвым душам!

Открытый финал

Охота на василиска

52-е февраля

Пока я на краю

ИНФОРМАЦИЯ
ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА

Художественное электронное издание

12+

Жвалевский, А. В., Пастернак, Е. Б.

Сиамцы : повесть / Андрей Валентинович Жвалевский, Евгения Борисовна Пастернак. — М. : Время, 2018. — (Время — юность!).

ISBN 978-5-9691-1686-3

Когда два шестнадцатилетних человека созданы друг для друга, но упорно не понимают этого, вмешиваются высшие силы. Родной город пытается окружить их любовью, сводит вместе, подключает все новых помощников. Однако герои с удивительным упрямством не хотят видеть очевидного. Дочитайте эту историю — и поймете, что все мистические совпадения в вашей жизни были не случайны. Вас любят, нужно уметь не отталкивать эту любовь.

© Жвалевский А. В., Пастернак Е. Б., 2018

© Калныньш В. Я., оформление, макет, рисунок обложки, 2018

© Немик Е., оформление форзаца, 2018

© «Время», 2018

cover

БЛАГОДАРНОСТИ АВТОРОВ

Авторы говорят спасибо всем тест-читателям, которые помогли сделать эту повесть лучше, а также:

Ирине Пашиной, кандидату в мастера спорта по прыжкам в воду, за исправление терминологии, связанной с этим видом спорта;

Даниэлю Бронскому за ликбез по игре в World of Tanks;

Маргарите Чуковой и Ирине Васильковой за то, что их ученики не стеснялись писать, что на самом деле думают;

Надежде Туровской за исправление ошибок в белорусском тексте;

Татьяне Мирошник за предоставленные подростковые отзывы;

Сергею Емельянову за историческую правку;

Вадиму Зеленкову за помощь в поиске информации про седьмой роддом города Минска;

Михаилу Шафранову и друзьям-израильтянам за имя Геула;

Ксении Молдавской за вопросы, которыми она озадачила авторов.

И особенная благодарность Марии Дмитриевне Марковской, врачу седьмого роддома города Минска. Если бы не она, Евгения Пастернак не появилась бы на свет.

ОТ АВТОРОВ

В Минске часто дует ветер. Ветер, который несет нам морской воздух Балтики. Поэтому весна в нашем городе начинается с укромных уголков. В апреле под стенами домов вылезают нарциссы и тюльпаны. Город баюкает и поддерживает весну, защищает и прячет от непогоды.

И только в мае, когда становится совсем тепло, когда весне уже ничего не угрожает, она выходит на улицы города. Цветут яблони и рябины, цветут непонятные кусты, названия которых невозможно выучить, разноцветные клумбы заполняют город. Аллергики чихают и кашляют. Их жалко. Но весна не знает пощады.

А потом зацветают каштаны. Если пройтись по Минску в мае, город засыплет тебя их соцветиями или внезапным снегом, окутает запахом сирени, промочит до нитки или поджарит на солнце.

Минск задурит голову, будет хитрить, водить кругами, перекрывать улицы, отменять транспорт. Минск будет выгонять тебя на улицу или прятать в кафе, Минск будет радоваться вместе с тобой или поможет утешиться.

Доверься Минску. Растворись в нем. Пусти его в свое сердце.

В белорусском языке есть слово каханне — любовь между мужчиной и женщиной.

Любить можно родителей, детей, Родину или суши.

І толькі адзінага чалавека можна кахаць. Таму у беларускай мове словы «Я кахаю цябе!» гучать куды радзей за «Я цябе люблю!»

(И только одного человек можно кахать. Поэтому в белорусском языке слова «Я тебя кахаю!» звучат гораздо реже, чем «Я тебя люблю!»)

Мы любим Минск. И мы точно знаем, что Минск любит нас. Он будет хранить и любовь, и каханне, как хранит нежные ростки тюльпанов от холодного ветра.

И весна обязательно придет. И все будет хорошо…

for

*

— Ян, можно я возьму халат твоей бабушки? — прокричала Геля из-за двери ванной.

— Бери, конечно, — разрешил Ян.

На столике вякнул Геулин телефон.

— Тебе тут сообщение пришло! — крикнул Ян.

Геула выскочила в халате и прочитала.

«Я жду тебя внизу», — написал ей Славик.

Геля долго смотрела на экран мобильника, думая, отвечать или не стоит. Телефон снова вякнул.

«Или тебя надо спасать?» — уточнял Славик.

«Все ок, — набрала Геля, — не жди меня».

Геула подняла глаза на настороженного Яна.

— У твоей бабушки чай есть? — спросила она.

Ян нервно пожал плечами.

— Поищем? — предложила Геля.

*

— Ну почему?! — возмущалась Геула. — Почему вы все такие… озабоченные?! Если девушка оказалось с парнем в пустой квартире, это что, повод тащить ее в постель?

— Не повод, — ответил Ян, нервно отхлебывая чай и косясь на Гелю.

Геля перехватила его взгляд и запахнула халат поплотнее.

— И ты туда же!

— Да никуда же! — обиделся Ян. — Просто… неожиданно все.

— Ты точно не знал, что я сюда приду? — строго спросила Геула.

— Да как я мог знать, — изумился он, — если ты сама об этом не знала?!

— Но таких совпадений не бывает!

Ян вздохнул.

— Не бывает. Это… это мактуб.

— Чего? — переспросила Геля. — Мак… что?

— Это арабское слово, — Ян криво усмехнулся, — означает, что «так и должно случиться». Типа судьба.

Геула задумалась и налила себе еще чаю. Он оказался какой-то необыкновенно душистый.

— Я понимаю, — добавил Ян, — что все это фигня. Судьба, рок… Но вот какая вероятность, что мы с тобой тут встретимся?

Геула не стала спорить. Ян воодушевился.

— Значит, мы встретились не просто так, а зачем-то… С какой-то целью.

Тут он сбился и попросил:

— Слушай, а ты можешь пояс потуже завязать?

Геля перехватила взгляд Яна и завернулась в халат по самое горло.

— Извини, — сказала она, — слушай, но если это правда, если на самом деле у судьбы есть цель, давай подумаем, зачем мы сюда приехали?

Повисла напряженная пауза.

Тут глаза у Гели расширились.

— Я знаю! — сказала она.

— Ну? — спросил Ян.

— Я приехала сюда начать новую жизнь. Вообще с нуля. А тут ты…

Геля вскочила, халат распахнулся, она попыталась прикрыть колени, получилось только хуже.

— У тебя маленькая бабушка, — пояснила она, — я просто выше.

Ян кивнул и сглотнул.

— Так вот, — сказала Геля, — нам с тобой надо расстаться! И только после этого я смогу начать новую жизнь.

Прилетевший со стороны Минска ветер заставил растущую под окном липу постучать веткой в окно. Суковатая ветка больше всего напоминала палец, которым стучат по лбу, приговаривая: «Вы что, совсем уже?!»

*

Геля говорила еще долго и эмоционально. Халат при этом вел себя так провокационно, что Яну пришлось отвернуться к окну. И закрыть глаза, потому что Геула отлично отражалась в стекле.

Это помогло. Он смог въехать в ее аргументы. Геля, оказывается, очень горячо убеждала (кого?), что им с Яном надо разойтись.

— Да как мы можем разойтись? — вздохнул Ян. — Чтобы «окончательно» расстаться, нужно сначала… ну, не знаю… встречаться. Быть парой.

«Переспать друг с другом», — хотел развить эту мысль Ян, но сдержался.

— Но мы же встречаемся! То есть раньше постоянно встречались, снимали что-то…

— Это не то! — Ян чувствовал себя дураком, сидя с закрытыми глазами, но открывать боялся. — Мы просто делаем… делали общее дело! Как на работе! Коллеги типа, ничего такого…

— Не понимаю… — в голосе Геулы появилось напряжение. — Какого «такого»?

Ян вздохнул поглубже и выпалил:

— Ну… секса…

Повисла пауза.

Геула смотрела в окно. Так внимательно она еще не смотрела в окно никогда в жизни. В коридоре всхрапнул Бяшка, и Геля вздрогнула, как будто у нее над ухом лопнул воздушный шарик.

— Ян, послушай, — затараторила Геула. — Я разберусь с одноклассниками, сдам экзамены, уеду из Минска, оставлю в покое маму. С Костей все уже закончилось, с ним было просто… А ты… Ты ведь очень большой кусок моей прошлой жизни. У нас с тобой был миллион возможностей… Если бы это была судьба, мы бы уже давно… Мы столько раз оставались одни…

Геула говорила все быстрее и все тише.

Ян попытался пошевелиться, Геула опять вздрогнула. Ян увидел, что она не просто испугана, она действительно в панике.

— Слушай, — сказал он, чтоб разрядить обстановку, — а ты не помнишь, когда последняя электричка в Минск?

*

— Мам, я останусь ночевать в Молодечно. Прости, так получилось… Представляешь, последнюю электричку отменили. Нет, я тут случайно встретилась с Яном, у него в Молодечно живет бабушка. Нет, бабушка сейчас в Минске. Мам, все нормально… Да, хорошо. Да, я на связи.

Геула посмотрела на Яна.

— Тебе привет от моей мамы, — сказала она.

— Угу, — ответил Ян. — Раз уж мы здесь до утра, может быть, сварим какие-нибудь макароны? Кушать очень хочется.

От еды Гелю разморило. Она свернулась на диване калачиком, завернулась в плед, чтоб не смущать Яна, и притихла. Ян немного потаращился в ноутбук, а потом спросил:

— Ты где спать будешь?

Геля не ответила.

— Ты не волнуйся, — торопливо добавил Ян, — я приставать не буду! Лягу тихонечко в соседней комнате. Или на кухне. Просто надо выбрать, кто где.

Геула снова промолчала.

Ян оторвался от монитора и увидел, что Геля спит. Так же, как в его ролике, свернувшись калачиком и подложив под голову локоть.

Она была совершенно… Ян снова понял, что ему не хватает слов.

Геула сейчас напоминала какую-то рыбку… или устрицу… короче, что-то такое нежное, что может существовать только в панцире. Но сейчас это нежное сбросило панцирь и теперь лежит…

Беззащитная!

Ян понял, что правильное слово — «беззащитная». Без щита. Не за щитом.

Он нашел в шкафу еще один плед, пахнущий бабушкой, набросил его на Геулу, подоткнул со всех сторон и начал на нее смотреть.

*

Лиза смотрела в потолок. Когда Геля уезжала на каникулы с любимой «Коллекцией приключений», когда она ночевала у подруг, когда она ездила на соревнования, остаться одной в квартире было даже приятно.

Сейчас было страшно. Одиноко. Пусто.

Теоретически она все знала. Дочь вырастет и уедет. Это нормально. Это правильно. Так и должно быть. Гораздо хуже будет, если не уедет. Гораздо хуже, если до тридцати у мамы под крылышком. Геуле шестнадцать, она взрослая, у нее должна быть своя жизнь, своя любовь, своя история.

«Спишь?» — звякнул сообщением телефон.

Лиза улыбнулась. Альбина всегда знала, когда нужно поболтать.

— Слушай, — с места в карьер начала Альбина, — я тут подумала, может, и хорошо, что Геля с Костей сейчас поругались. Пусть погуляют, пусть проверят свои чувства. А потом они все равно поймут, что лучше не найдут никого. В конце концов, судьба не может врать. Не зря они в один день родились. Кстати! Чина заказал наше кафе на двадцать восьмое мая на шесть часов. Костик сейчас, конечно, выпендривается, но когда увидит Гелю, никуда не денется, выкинет своих новых девок из головы. Наша Геула самая красивая. Как она, кстати?

— Нормально, — ответила Лиза, — спит.

— Я не хотела тебе говорить, — сказала Альбина, — но я случайно встретилась с мамой какого-то Яна. Она мне начала рассказывать что-то про судьбу и про то, что у них любовь. Ты его знаешь?

Лиза что-то промычала в ответ.

— Вот и я сказала, что все это фигня, — обрадовалась Альбина, — мы еще на свадьбе знаешь как гульнем! Ух!

Через полчаса Лиза поймала себя на том, что пятый раз пересматривает ролик с Геулой на «Сиамтубе» и ревет так, что скоро нужно будет спасать ноутбук.

Она просто зашла посмотреть, что нового наснимали Геля с Яном. Это видео было ударом под дых. Ей вдруг стало себя жалко. Очень захотелось, чтоб рядом был человек, который любит. Который способен любоваться тем, как ты спишь…

*

К рассвету Ян все понял.

Он влюбился.

В Геулу.

Давно.

Мысль была до того простая и очевидная, что Ян на себя рассердился. Как можно было быть таким тормозом! Ведь все признаки налицо! Ему с ней хорошо? Хорошо! Сердце ёкает, когда Ян смотрит на Гелю? Еще как! Особенно когда у нее халат норовит сам собой распахнуться…

Ян нервно дернул головой и еще тщательнее подоткнул края пледа на Геле.

Так, что еще? Думает он о ней? Само собой! Постоянно?

Тут Ян заколебался. Честность требовала признать, что иногда он думает не о Геле, а о чем-то другом. О родителях. О сценарии. Об экзаменах. Но ведь невозможно постоянно думать только об одном!

Ян решил, что «постоянно думать» — это такое художественное преувеличение. Имеется в виду «постоянно думать о Геуле, когда не думаешь о других делах». Так что и тут можно ставить мысленную галочку.

Он попытался вспомнить еще какие-нибудь признаки влюбленности. Кажется, в «ВКонтакте» он видел что-то такое: «Рядом с любимым человеком время проходит незаметно». Ну да! Каждый раз, когда они с Геулой придумывали и снимали ролик, время девалось непонятно куда. Вроде только начали — а уже три часа прошло!

Ян приободрился. Он влюбился, никаких сомнений!

А Геула?

Хорошо ли ей с Яном? Да кто ж ее знает. Вроде неплохо. Но «неплохо» не есть «хорошо». И сердце у Гели наверняка не замирает при виде Яна. Насчет «постоянно думать» тоже были сомнения. Время с Яном пролетает незаметно? Никогда Геула такого не говорила.

Видимо, не любит.

И соответственно, любовь у Яна безответная.

Он прислушался к себе. Думал, что эта новость разобьет ему сердце — но ничего похожего не почувствовал. Наоборот, стало тягуче-сладко где-то в районе солнечного сплетения. Ян возгордился. Он молодец: мужественно воспринял такую горькую весть! Немного загрустил… но в истерику не ударился, рыдать не начал.

Мужик.

Снова постучалась ветка в окно. Если бы Ян прислушался, он бы уловил в стуке оттенок безнадежности. Но он понял только, что его любимой девушке мешают спать. Поэтому открыл форточку, отломал ветку и, довольный собой, сел в кресло напротив Геулы, чтобы любоваться ею…

*

Хлопнула входная дверь. Ян проснулся.

Шея у него затекла, голова гудела. Он с трудом поднялся с кресла и испугался: Геулы нигде не было. Ян выскочил в коридор. Бяшка поднял голову и пару раз приветственно вильнул хвостом. Ян бросился на кухню.

На столе стояла вазочка с вареньем, заваренный чай, лежала пачка печенья, а рядом записка.

«Бяшку выгуляла, уехала в Минск. Пока!»

Он схватился за телефон, но за ночь тот полностью разрядился.

Ян выбежал на площадь в тот момент, когда маршрутка «Молодечно — Минск» заворачивала за угол. На заднем сиденье он успел заметить Геулу.

*

Настроение у Гели было отличное. Маршрутка пустая, до Минска долетела, пробки в городе еще не начались.

Вчерашняя ночь в Молодечно вспоминалась как через дымку. Будто бы она увидела очень душевный сон, когда подробности не помнятся, только ощущение чего-то очень хорошего осталось.

Геле не хотелось анализировать, почему ей так спокойно, но она решила это состояние использовать. Заскочила домой, быстро умылась, переоделась и отправилась в школу.

Она шла, внутренне выстраивая диалог с одноклассниками. Она знала, что сейчас на нее обрушится поток грязи и ругани, и старалась подготовиться к тому, что нужно будет улыбаться, не злиться, что цель у нее — сдать экзамены, получить свидетельство и уехать. И нужно просто продержаться.

В класс она вошла максимально собранная, сделав несколько глубоких вдохов.

— А, Гелька, привет, — сказала Смирнова, — везет тебе, ты контрольную по матеме проболела.

Геула, которая была готова к чему угодно, но только не к спокойному «привет», застыла, не зная, как ответить.

— А, порнозвезда вернулась, — вяло сказал Присмаков, — чё-то ты опоздала, нас вчера на английском так всех…

— Заткнись, — отрубила Смирнова. — Озабоченный. Геула, если хочешь, садись со мной, я сегодня одна. Кстати, прикинь, нам вчера сказали, что мы должны на экзамен поляну накрыть. Скажи своей маме, пусть она им опять скандал устроит. Достали уже, бабло из родителей тянуть!

— О, Вегирейко, — сказала вошедшая в кабинет клас­сная, — с тебя фото в детстве, отсканированное, и деньги, если пойдешь на выпускной. Если не пойдешь, мне нужно письменное заявление от твоей мамы, что ты осталась дома под ее ответственность.

Геля поймала себя на том, что до сих пор стоит со сжатыми кулаками. Она поставила сумку на стол и выпрямила пальцы. Руки дрожали.

*

В школе Ян понял, что ресурсы организма исчерпаны. Больше суток без сна (два часа в кресле не в счет), стресс от встречи с Геулой, несчастная любовь…

Три урока он тупил, пока классная не отправила его к медсестре — Яна откровенно шатало, когда он шел к доске. Медсестра деловито изучила зрачки, потрогала лоб и сказала:

— Пил чего?

— Кофе, — ответил Ян.

— И все?

— Еще чай. Бабушкин. — Яна хватало только на короткие фразы. — Не спал просто.

— В компьютер играл? — в голосе медсестры чувствовалось презрение.

— Девушка. Я ее люблю. Она меня нет. Не спал. Думал.

Взгляд медсестры потеплел.

— Иди домой, — сказала она. — Напишу, что у тебя пищевое отравление.

И тут же спохватилась:

— Но отравился ты дома, не в нашей столовой, понял?!

Ян кивнул и вышел.

Потом он как-то оказался в своей комнате и рухнул на диван.

И его тут же разбудили — папа тряс за плечо:

— Ужинать будешь?

Ян посмотрел в окно. Действительно, стоял глубокий вечер. Приподнялся и обнаружил, что Нора развалилась у него на груди, а он даже не заметил. Попытался собрать мысли в кучку.

— Как к бабушке съездил? — спросил отец.

Возможно, он и не вкладывал в свои слова никакой иронии, но Ян ее услышал. И вывалил на папу все вперемешку: и случайности, которые неслучайны; и про несчастную любовь; про мактуб; про свое решение не мешать жить Геуле, которая начинает с нового листа…

В этом месте отец перебил:

— То есть ты влюбился в девчонку, но не собираешься даже сказать ей об этом?

— Так понятно же, — пожал плечами Ян.

— Офигеть! — Вот теперь в папином голосе ирония точно не померещилась. — Ты сам только сегодня ночью это понял, так? А Геля твоя должна была что? Мысли твои прочитать?

Была в словах отца какая-то обидная логика, но Ян не собирался сдаваться.

— Она сказала, что жизнь начнет с чистого листа. И хочет со мной расстаться! А я ее люблю и поэтому должен…

— …взять ее за шкирку, встряхнуть и поцеловать! — потребовал папа. — Поверь моему опыту!

— Да какому опыту? — скривился Ян. — У вас с мамой всегда все просто и понятно…

И тут папа смутился.

— Ну, не всегда…

Яну показалось, что отец собирается уйти, но тот только покрутил головой и продолжил:

— Ладно, расскажу… У нас с мамой уже заявление в загсе лежало, гостей пригласили, ресторан, то-сё… А за две недели до свадьбы она вдруг заявляет: «Я передумала… я не уверена… давай расстанемся». Совсем как твоя Геула. А я вот такой же, как ты, был… Нерешительный… И женщин слишком много слушал. «Раз, говорю, ты не хочешь, то и не нужно. Насильно мил не будешь».

Отец горестно вздохнул. Судя по всему, он очень хорошо помнил описываемые события.

— Пошли в загс забирать заявление. А там очередь женихов с невестами. Все такие счастливые, за ручки держатся, целуются. Я Варе говорю: «Может, все-таки?..» А она такая: «Нет, решено!»

Папа надолго замолчал. Ян не выдержал:

— Ну?

— Гну! — огрызнулся отец. — Достоялись, зашли, а на меня вдруг накатило. Откуда-то понял, что надо делать. Говорю: «Девушка, мы жениться через две недели не будем. Мы сегодня будем!» У Варвары от изумления мову отняло. Регистраторша уперлась, я завелся, начал комплименты ей отваливать, потом побежал к какой-то начальнице, наплел ей про полярную экспедицию! В Антарктиду! Прикинь?

Ян не удержался:

— И этот человек упрекает меня в легкомыслии!

— Так я же для дела! — сказал папа. — А ты так… от балды. Ну, короче, нас прямо там и расписали. Варя за все это время только одно слово произнесла: «Ага» — когда у нее спросили, согласна ли она выйти замуж за гражданина Маринича. А когда про фамилию спросили, я ответил, что она берет фамилию мужа, и Варя только кивнула.

Отец рассмеялся.

— А потом мне выволочку сделала: оказывается, я ее должен был как-то по-другому уговорить, чтобы свадьба была по правилам, с платьем и шампанским.

— Обожди, — удивился Ян, — но ведь у вас была свадьба? Вы же видео всем гостям показываете!

— Конечно, была, — кивнул отец, — ресторан я отменить не успел. Так что в назначенный день все прошло почти по плану. Просто без загса. Так что, сын, кончай ерундой маяться, иди к своей Геуле и покажи, что мужик!

— Но у Коэльо сказано… — начал Ян.

— У Коэльо! Нашел писателя!

*

Геула догнала классную возле учительской.

— Светлана Федоровна, — сказала она, — можно с вами поговорить?

— Да, пошли, только давай быстрее, у меня урок, пятиклашки мне кабинет разнесут.

Геля глубоко вздохнула и вывалила на классную все — про то, что ей просто нужно уйти из этой школы, что она уже все решила, но ей нужно как-то уладить конфликт с Оксаной Витальевной, потому что та не даст ей спокойно сдать экзамены, а ей не нужен блестящий средний балл, достаточно действительно среднего.

— Подожди, — удивилась классная, — чего ты боишься? Как тебе могут помешать сдать экзамены?

— Да она завалит меня! — в сердцах выпалила Геула.

— Геля, успокойся! — уверенно сказала Светлана Федоровна. — Оксана Витальевна может тебе попасться в комиссии только на одном экзамене, да и то случайно. Даже если она тебе поставит шесть, это что-то изменит? Посчитай свой средний балл, мне кажется, даже если ты все экзамены сдашь на пятерки, у тебя все равно будет выше семерки. Чего ты паникуешь?

Геля растерянно посмотрела на классную.

— Иди на урок, — сказала та, — и не дуры мне галаву́.

*

Заснуть Ян так и не смог. То ли днем выспался, то ли папины слова слишком его взбудоражили.

Ян честно лежал в темноте и раздумывал, что он теперь должен делать. Планы, один другого грандиознее, сменяли друг друга.

Признаться в любви и унести Геулу на руках в закат.

Не признаваться, а покончить с собой прямо у Гели на глазах (тогда она точно догадается).

Написать романс и исполнить.

Уехать в другую страну, стать там президентом, а потом вернуться за Геулой.

Стать президентом и унести в закат.

Застрелиться и стать президентом.

Унести в закат и там признаться, а уже потом уехать.

В полярную экспедицию, как папа.

Интересно, в Антарктиде есть должность президента?

И закаты?

*

Геула второй день пыталась привыкнуть к мысли, что никто не собирается травить ее дальше. И завуча бояться тоже не стоит. Особенно с учетом того, что Геля собралась уйти в молодечненский колледж. Или не уходить? Или не в молодечненский?

Поскольку дурыць галаву́ было некому, Геля продолжала грузить себя.

На перемене после первого урока ее размышления были прерваны появлением Яна.

Выглядел он диковато: взгляд в одну точку, всклокоченные волосы. Но когда Ян заговорил, Геула забыла о всех странностях его внешнего вида.

— Геула, — произнес он голосом киборга, — я тебя люблю. Не перебивай!

Геула не перебивала, она остолбенела.

— Я понимаю, — продолжал Ян, — что ты ко мне равнодушна, поэтому не можешь ответить взаимностью. Ну что ж… Насильно мил не будешь…

Геля пыталась убедить себя, что все происходит на самом деле, но не получалось. В реальности Ян никогда не смог бы выговорить «насильно мил не будешь» — и не ухмыльнуться.

— Главное, — говорил несчастный влюбленный, — чтобы тебе было хорошо. А я больше никогда не отягощу твоего существования.

«“Отягощу существования”, — напряженно соображала Геула, — он что, дряни какой-нибудь накурился?»

А Ян уже подходил к финалу своей речи:

— Обещаю! Ты меня больше никогда не увидишь. Клянусь перед твоими друзьями!

Только тут Геля сообразила, что за этим цирком наблюдают одноклассники. У девчонок от любопытства глаза стали как на картинках про базедову болезнь. Парни тихо корчились от смеха.

От растерянности Геула принялась оправдываться перед зрителями:

— Это Ян! Мы с ним канал на ютубе ведем… вели…

— А! — обрадовался Присмаков. — Так вот кто ту порнушку с Гелькой снимал!

Геула уже собиралась, как в старые добрые времена, огреть хама учебником, но ее опередил Ян. Он повернулся к Присмакову и сказал все тем же нечеловеческим голосом:

— Вот видишь! И этот юноша в тебя тоже влюблен.

Класс наконец расхохотался. Присмаков замер с выпученными глазами. Если бы его обозвали козлом или придурком, он бы знал, как реагировать. Но «юноша» порвал шаблоны в мелкие лоскуты.

— Он просто маскирует свои чувства, — не сворачивал с колеи Ян, — под насмешку. Это нормально. Кто кого чубит, тот того и любит.

Некоторые одноклассники от хохота начали сползать под парты. Но Ян продолжал как ни в чем не бывало:

— Друг! Не стесняйся своих чувств! Скажи ей! Вдруг тебе повезет!

Ян вышел. Хохот достиг апогея. Не смеялись только Ге­ула и Присмаков.

— Дебил! — крикнул Присмаков в дверной проем, в котором только что скрылся Ян.

*

Уроки Геула как-то досидела, но как только попала домой, завалилась спать.

Разбудила ее мама странным вопросом:

— Ты кого-нибудь с собой завтра берешь?

— Куда? — спросила, не открывая глаз, Геля.

— Солнышко, у тебя день рождения завтра.

— А? — Геула села и попыталась включиться. — Мама, а можно я не пойду?

— Куда? — испугалась Лиза.

— Никуда, — честно ответила Геля. — Давай отметим тихо и спокойно. Вдвоем.

— Гель, ты же знаешь Чину, он уже все заказал. Наше кафе. Я думала, ты кого-нибудь из друзей возьмешь…

Геула рухнула на кровать.

— Слушай, ну ты же знаешь, это ненадолго. Посидим, поедим. Отметим шестнадцать лет знакомства. Потом к Аде заедем. Надо ж ей вас показать. Таких лосей огромных.

Геля кивнула. Сколько она себя помнила, все дни рождения они отмечали одинаково. Сначала обед в кафе. Они с Костиком задували свечки на торте. Потом к Аде. Потом как получалось. Последние годы они вместе с Костей уходили гулять, а родители отправлялись в Тарасово, где часто веселились до утра. Альбина с Лизой неизменно под утро рыдали, обнимали друг друга и клялись в вечной дружбе. Чина не вмешивался. Только подкладывал им плов, или манты, или еще что-нибудь, что он готовил просто божественно.

Потом, через пару недель, Геула еще раз отмечала свой день рождения, уже с Яном. Там все было по-другому: квест или еще какое-нибудь развлечение, друзья-«коллекционеры», шум, гам и стояние на ушах. Но об этом сейчас думать не хотелось, о Яне после сцены в классе вообще думать было невозможно.

Ладно Костя, с ним тоже тяжело встречаться, но когда мамы лучшие подруги, друг от друга никуда не деться.

Геле стало грустно. Все-таки Костик очень хороший. И они всю жизнь вместе. Он сделал ей предложение, когда ему было семь лет. Кстати, на дне рождения. Так и сказал, мол, вырасту и женюсь на тебе! И цветы подарил. И на колено встал. Собственно, с тех пор этот вопрос больше и не обсуждался. Они были официальной парой, Костик приходил к ней в школу на праздники, она ездила к нему на соревнования и болела за него, у них был миллион свиданий, походов в кино и прочих атрибутов ухаживания. Родители с обеих сторон были только за… А теперь нужно набраться мужества и объявить родителям, что они больше не пара и это их окончательное решение.

Или они все-таки два идиота? Может, надо просто помириться? Может, нужно наконец принять свою судьбу, а не выпендриваться?

Что вообще такое любовь? Ну не дрожат у нее руки, ну не ёкают внутренности при взгляде на Костю… А оно ей надо? Костя классный, высокий, они с ним такая красивая пара! С ним спокойно. Тут Геула почему-то вспомнила безумные глаза Яна и его признание в любви. Зачем этот дурак все испортил? Напридумывал себе… Бред! Вот бы забыть, сделать вид, что никакого признания не было. И вообще ничего не было. А у нее просто очередной день рождения, на котором ее встретит ее парень и они пойдут гулять. И все будет спокойно.

Почему нельзя, чтобы было спокойно?

Геля встала и отправилась в ванную.

— Мам, можно я завтра надену твое голубое платье? — спросила она.

— Конечно, — удивленно ответила мама, — а не слишком нарядно?

— Я хочу быть красивой, — сказала Геула.

*

Ян метался по квартире. Иногда замирал и вроде бы засыпал, но продолжал видеть все вокруг. Потом подскакивал и бежал к телефону — проверить звонки.

Потому что Геула должна была позвонить и сказать, что все не так.

Она его тоже любит.

Она просто растерялась и не сказала сразу.

Но звонков не было.

Мама и папа что-то ему говорили, он отвечал — и тут же забывал. Голову сверлила одна мысль: «Сейчас она позвонит и скажет».

Он даже ночь провел в полусне, вздрагивая и